дайвинг, плавание с аквалангом, подводное плавание, дайвер
любительское подводное плавание с аквалангом дайвинг - погружение водолаза подводное плавание дайвер, ныряльщик водолазный костюм Жак-Ив Кусто  
дайвинг

Подводные камикадзе

Я люблю азотный наркоз, и меня совершенно не волнует, если об этом будут знать абсолютно все. Такое признание многие, несомненно, осудят как безответственное, а другие усмотрят в нем редкое и долгожданное проявление честности в нашем виде спорта, так страдающем от лицемерия.

Водолазы и аквалангисты ловят нарк с самых первых дней подводных погружений. Они продолжают это желать несмотря на появление дыхательных смесей и на свое полное понимание связанного с этим риска.

Чаще всего глубоко ходят инструкторы и подводные гиды, обладающие высоким уровнем подготовки и большим опытом. Рски им, как правило, известны, но они все равно ходят на глубину в поисках приключений, адреналина и наркозного кайфа. Недавние откровения в нашем журнале о последних днях Роба Палмера - тому лучшее свидетельство.

Одна из Мекк глубоких погружений - Синяя дыра в Дахабе, хрустально-синий колодец морской воды, прорезающий верхушку рифа, изгибающийся, подобно водопроводной трубе, и ведущий на внешнюю стену рифа на глубинах от 55 до 100 метров.

Ксалмическое погружение начинается внутри колодца, и ведет вас коралловой аркадой в открытое море на глубине около шестидесяти. Вися под этой аркой, чувствуешь себя, как в соборе: стены покрыты бархатистыми губками, облака рыбок проносятся мимо вас и поблескивают, как осколки разбивающихся витражей, пузыри несутся под высокие своды как дымы благовоний.

На берегу, однако, обстановка скорее кладбищенская. Близ лежащие утесы усеяны эпитафиями тем, кто пришел сюда проверять свои пределы - и успешно их нашел. С годами здесь погибло не менее 40 аквалангистов, и каждое лето к скорбному списку добавляется еще несколько имен. Это место - живое подтверждение известного тезиса о веревочке, которая до поры до времени вьется.

Одним из тех, кто раз за разом играл в орлянку с Синей дырой в начале 90-х и выходил живым, был Ник Краучер. На деле, его увлечение этим странным местом было настолько маниакальным, что он построил себе неподалеку дом, чтобы каждый день иметь доступ к нему и к близлежащему подводному каньону.

Краучер ходил на 'сотку' практически ежедневно, и многие считавшие себя крутыми аквалангисты выходили с погружений, которые раньше казались им непомерно глубокими, совершенно потрясенные лицезрением 'лунатика со спаркой за 20 метров подо мной'. Самое свое глубокое погружение на воздухе Краучер совершил на 127 метров.

Во имя науки

Впрочем, тогда Ник был далеко не единственным из тех, кто уходил на предельные глубины. Многие ветераны Шарм-эль-Шейха ходили в достойные места - в подводные пещеры, что на глубине 90 метров у подножия каньона Томаса, в Черную дыру на Вудхаус-рифе, которая уходит под землю на полкилометра, до самого дна у Акульего рифа.

Кое-кто и погиб, однако, большинство и ныне там, причем мнгогие заняли руководящие посты в окрестных дайвцентрах Шарма, либо устроились на работу в солидные учебные организации.

Однако не только линялая и нищая подводная братва ставит все на карту ради глубины - делают это и видные уважаемые люди, которые идут на невероятный риск глубины - во имя науки.

В 1995 году я работал подводным гидом на одном из популярных красноморских сафари-ботов, и в то лето нас на шесть недель зафрахтовала известная группа подводных исследователей, чья самая известная представительница внесла не меньший вклад в борьбу за сохраниение морской среды, чем кто бы то ни было из ныне живущих аквалангистов. Однако, каким бы неоспоримым ни был ее вклад в исследования подводного мира, не стоит замалчивать фактов: известная дама любила нарк.

Практически каждое утро в то памятное лето отправлялись мы с ней на поиски маленькой рыбки, живущей на песке Malacanthus orenii, дотоле известной лишь по дохлым особям, которые время от времени попадались в сети ритрейских рыбаков. Живые же особи водились на глубинах порядка 90 метров, и именно туда-то мы и ходили их искать.

Засада

Йемен и Эритрея, 1995 год - не совсем то место, где можно перехватить тримиксную спарку. На воздухе приходилось ходить на 90.

Наш бот был зафрахтован с потрохами, так что в отличие от обычного сафари, где гости вынуждены следовать указаниям подводных гидов, мы, по сути, обслуживали гостей как работодателей и были обязаны выполнять все их желания.

А гости ныряли глубоко. Очень, то есть, глубоко. И более того, тогда как большинство погружений в районе Шарм-эль-Шейха выполняется в пределах легкой досягаемости ближайшей барокамеры, на сей раз от ближайшей камеры мы удалилсь миль на тысячу.

Будучи дайвмастером, я чувствовал себя в ловушке - либо я отпускаю их одних, либо иду с ними, чтобы в случае чего помочь. На деле же сделать выбор было совсем не трудно: на руки два 'Аладина', на спину - пони-баллон, становишься верующим ровно настолько, чтобы перекреститься, и прыгаешь в воду, предвкушая огромное удовольствие.

Я не хочу сказать, что ученые собрались там исключительно затем, чтобы ловить нарк. Они, конечно, все делали во имя науки, но были готовы идти на риск, с которыми связаны погружения на 90 метров. Наконец мы узрели искомую маленькую тварь на глубине 84 метров у скалы Куойн. И вот мы возвращаемся во всеоружии и в составе шести человек: два фотографа, два видеографа, кто-то с формалином и кто-то еще с сеткой.

Так сфотографировали мы эту диковинную рыбку, засняли ее для истории на видеоленту, поймали и сохранили? Да нет, конечно. Зато у нас на память осталась видеолента, запечатлевшая шестерых ученых, разгулявшихся под сильным нарком, а в сетку была поймана только ласта одного из участников экспедиции.

Все это были люди образованные, хорошо осведомленные о всех рисках, но, тем не менее, они же пошли! Повезло, что вернулись.

Любой человек, прошедший даже самый базовый курс по подводным погружениям, понимает все риски, связанные с декомпрессионной болезнью - и поймет, что наши забавы у Скалы Куэн - чистейшей воды безумие.

Об опасностях подобных экспериментов твердят вновь и вновь - и правильно делают. В то же время, большинство аквалангистов на удивление мало разбирается в механизмах азотного наркоза и кислородного отравления. В базовых учебниках уделяется удивительно мало внимания именно этим темам.

Немного физики

Азот играет в наркозе биофизическую роль, почти идентичную использованию такого газа, как галотан, для анестезии. Дело в том, что азот не вступает в химические соединения с кровью, поэтому и отходят от азотного наркоза довольно быстро, как и от анестезии - лишний газ выводится из организма быстро.

Хотя все детали механизма азотного наркоза на клеточном уровне до сих пор неизвестны, считается, что наркотическое воздействие объясняется его растворением в жирах, которые особенно преобладают в нервных клетках. Этот газ, вероятно, действует и на мембраны нервных клеток, в результате чего аквалангист попадает под некое наркотическое воздействие и испытывает легкую эйфорию.

- Механизм азотного наркоза весьма сходен с воздействием nitrous oxide [laughing gas], но сильно отличается от алкоголя и барбитуратов, говорит д-р Билл Хэмилтон, физиолог, уже 35 лет занимающийся проблемами дыхательный смесей и декомпрессии. 'В то же время, - предупреждает он, - физическое воздействие на аквалангиста очень сходно, порой неотличимо от воздействия всех этих трех наркотиков'.

Это воздействие - эйфория, паранойя и путанность восприятия. Хэмилтон добавляет, что дозы и временные рамки такого воздействия сильно варьируются, к тому же, на разных людей одни и те же наркотики действуют по-разному, и азот здесь не исключение.

Азотный наркоз сам по себе не убивает. 'Теоретически азот можно использовать для анестезии, - указывает Хэмилтон, - но для этого понадобилось бы давление в 25-30 атмосфер (это все равно, что нырнуть глубже 200 метров). Однако и пяти атмосфер (40 метров) вполне достаточно для подрыва здравости суждений, а это в случае чего может быть очень опасно.

ЗАЧЕМ ЭТО ДЕЛАЮТ?

'Когда-то я практиковал подобного рода погружения. Ради ощущения того, что между мною и смертью нет ничего, кроме механизма моего акваланга'.

Гвидо Шериф, владелец сафари-бота 'Коралловая королева'

'Когда ныряешь глубоко, то можешь по-настоящему насладиться приятным эффектом азотного наркоза, обволакивающего тебя со всех сторон'.

Роб Палмер, незадолго до своей гибели.