Я уже некоторое время читаю сообщения о глубоководных погружениях на воздухе, и
решил написать сам потому, что в прошлые выходные со мной самим произошел
случай, который заставил меня наконец-то прочувствовать данную тему и которым я
хотел бы поделиться с вами всеми.
Я всегда был сторонником глубокого воздуха. На глубоком воздухе я чувствовал
себя комфортно и считал, что погружения на воздухе отличаются большей гибкостью
и меньшей сложностью, чем погружения на газовых смесях.
С воздухом я вырос и совершал большинство своих глубоководных погружений на
воздухе. В 80-х годах никакого тримикса на Западном побережье (США) не было, и
мы все время ныряли на воздухе на 250 футов (76 м) и глубже.
Мы считали себя 'теками', если использовали для декомпрессии кислород (а делали
мы это, надо сказать, скуповато).
Короче, ничего особенного. Нам это сходило с рук. И уж конечно, я был
адаптирован к наркозу и свято верил в то, что он на меня не действует до тех же
250 футов.
В прошлые выходные мне впервые подвернулась возможность 'нырнуть' в барокамере.
Хочу сразу сказать, что все было спланировано как надо. После лекции местного
врача, мы отправились на 20 минут на 165 футов (50 метров). Ничего особенного. Я
нырял по этому профилю многие годы.
Перед тем, как войти в камеру, я решил несколько математических задач, которые
когда-то использовал при преподавании курса NAUI Advanced (я уже некоторое время
не занимаюсь инструкторством). На решение всех задач ушла 1 минута 37 секунд.
Мы медленно опустились на запланированную глубину 165 футов. Я очень хотел
совершить погружение, во время которого не приходится следить за условиями среды
и снаряжением, потому что мне было интересно узнать, каково непосредственное
воздействие наркоза без каких-либо отвлекающих факторов.
Через пять минут на глубине 165 футов я пересчитал свои математические задачки и
уложился в … 4 минуты и 7 секунд. Решил их сразу же еще раз: 6 минут 47 секунд
на те же задачи, которые я только что решал!
Время реакции замедлилось, начало изменяться и поведение организма. Голос стал
странным из-за влияния давления на голосовые связки, и я стал тащиться, как
паук.
Я стал упрашивать оператора барокамеры включить мне в наушники музыку Джимми
Хендрикса, а к концу 20 минут от меня остались одни обломки. Я лежал на полу
камеры, смотрел на принесенные мной же в камеру воздушные шарики и хохотал,
потому что никак не мог понять, почему они стали такими маленькими.
После необходимых декомпрессионных остановок я вышел из камеры и опять сел за
решение задач (их, кстати, было 20). 3 минуты 42 секунды. Позднее я перепроверил
все решения. В первый раз перед погружением ошибок не было. Во второй раз - в
камере - я сделал три ошибки, в третий раз - 10 ошибок, а в четвертый раз, после
погружения, четыре ошибки…
Чувствовал себя куском дерьма до конца дня. Азот по-настоящему все испохабил.
Правда, я время от времени чувствовал себя так же и после 'мокрых' погружений,
но думал, что причина - в холодной воде. Плюс ко всему, уши чесались от сухого
воздуха в камере часа два после погружения. Может быть, легкая форма кожной
'ломки'.
Честно говоря, я чувствовал себя так же, как в камере, и во время 'мокрых'
погружений - только всегда пытался сконцентрироваться на приборах и собраться. К
счастью, свои дни глубокого воздуха я пережил, но опыт в камере со всей
наглядностью, как пощечина, показал мне, что способны делать с человеком наркоз
и азот.
После столь наглядного урока я решил отказаться от глубокого воздуха полностью.
Если я и пойду глубже 130 футов (39 м), то это будет на смеси. Я наконец-то
понял, насколько наркоз отупляет мозг и насколько азот пагубен для организма.
Что и говорить, все это было неожиданно после 15 лет глубоководных погружений на
воздухе, но свое доказательство я получил. У меня не осталось никаких сомнений в
том, что глубокий воздух - убийца и серьезный фактор во многих смертных и около
смертных случаях, которые мы наблюдаем.
|