дайвинг, плавание с аквалангом, подводное плавание, дайвер
любительское подводное плавание с аквалангом дайвинг - погружение водолаза подводное плавание дайвер, ныряльщик водолазный костюм Жак-Ив Кусто  
дайвинг

Когда зовет Уа-Уа

'Я уже поднимался - проходил где-то 325 футов и вдруг услышал этот звук: 'уа-уа-уа-уа-уа' очень громко. Я страшно испугался. Я не знал, что это такое, не видел свою руку на тросе. Видел только глубиномер. Все остальное - чернота. Как говорит Джо Одом, когда слышишь этот звук, это значит ты был глубоко на воздухе, тебя вздрючил глубокий воздух. Звук называют 'Уа-уа'.

Боб Раймо

Несколько руководителей и инструкторов ведущей технической учебно-сертификационной системы совершали глубоководные погружения на воздухе, в том числе на глубины более 400 футов на алюминиевых 'восьмидесятках' без дублирующих систем, что наводит на серьезные размышления о том, насколько личная свобода вступает здесь в конфликт с ответственностью инструктора.

Эти фокусы, как их называют некоторые, происходили во время первого официального семинара по подготовке инструкторов ИДА повторного цикла (рециркуляторов) 'Дрегер'/'Уватек' на Багамах 9-14 июля 1995 года в присутствии более десятка инструкторов Technical Diving International (TDI) и под руководством президента TDI Брет Гиллиам и председателя NSS-CDS Джо Одома, которые сами ныряли на алюминиевых 'восьмидесятках' без дублирующих систем.

Хотя во время погружений никто не погиб, нью-йоркский инструктор Боб Раймо, который все-таки прихватил с собой под воду дублирующую систему, рассказал, что он чудом остался жив после второго погружения глубже 300 футов.

Участники погружений пытались держать все в секрете как во время семинара, так и после него.

Реакция

Слухи о тайных погружениях стали распространяться среди технических аквалангистов как лесной пожар, поднимая самые разнообразные вопросы.

Зачем вообще нырять глубоко на воздухе, когда на глубине ничего нет и когда у вас есть смесь?

Зачем рисковать, ныряя без дублирующих систем?

Как инструкторы технических систем могут учить людей оставаться в безопасных пределах, когда они сами эти пределы нарушают?

Какова, в конце концов, ответственность лидеров отрасли перед их последователями?

Многие ведущие деятели отрасли в частных беседах осуждают подобные 'фокусы', но отказываются выступить по данному вопросу публично. Тем не менее, реакция на практику глубоководных погружений на воздухе на глубины в пределах 400 футов без дублирующих систем была мощной и однозначной.

'Меня за этим делом не поймаешь,' сказал известный инструктор Ламар Хайрс, коллега Джо Одома по NSS-CDS.

Хэл Уоттс из Professional Scuba Association (PSA), который учит аквалангистов совершать глубоководные погружения на воздухе, охарактеризовал ситуацию так: 'Наши учебные стандарты этого не допускают. Если вы ныряете глубоко, то мы требуем достаточного запаса газа плюс обеспечиваем дополнительный газ на спусковых концах на случай непредвиденных обстоятельств. Люди этим занимаются, что ж поделаешь, но всегда надо думать о том, 'Что если...'

Лес Джойнер из Ocean Corporation говорит: 'В водолазных работах нам приходилось решать проблему с ковбоями еще двадцать лет назад'.

Еще один ведущий эксперт по техническим погружениям, который просил не называть его фамилии, сказал так: 'Естественный отбор процесс медленный'.

Мнение о пределах и приемлемой практике погружений на воздухе разделяется практически всеми: Максимальная глубина операций на воздухе составляет от 55 метров (180 футов) до 68 метров (220 футов), что определяется предельным рабочим PO2 от 1,4 АТА до 1,6 АТА. В своем качестве президента TDI тот же Брет Гиллиам как-то иронически заметил: 'Хотел бы я посмотреть, как хоть кто-нибудь, кому хоть как то можно верить, встал бы и сказал: 'Погружаться на 300 футов на воздухе нормально'. Это было бы просто беспредельно и безнадежно глупо'.

Опыт реальных погружений показывает, что на 'рабочем' этапе погружения оптимальное парциальное давление кислорода не должно превышать 1,4-1,5 АТА, а в неподвижности скажем, во время декомпрессионных остановок, 1,6 АТА.

Кроме того, все согласны с тем, что при погружениях в открытой воде глубже 18 м (60 фт) благоразумно иметь соответствующую погружению дублирующую дыхательную систему, дублируется, как минимум, первая и вторая ступени регулятора, а для сверхглубоких погружений и в 'надголовных' средах дублирование систем уже непреложное требование, как и правило третей, один из опорных принципов технических погружений.

Инцидент

Погружения, о которых идет речь, затеяли Гиллиам и Одом. Вот что рассказал Гиллиам: 'Мы с Одомом много ныряем на воздухе на большие глубины, а здесь у нас была возможность нырнуть по совершенно уникальной стене. У нас не было ничего, кроме пары 'восьмидесяток', но наш с Одомом темп дыхания на порядок ниже, чем у всех остальных. Мы нырнули на 441 фут, и при этом израсходовали всего по 1100 psi **** газа.'

Гиллиам и Одом решили, что все остальные участники погружения, включая тех, что ныряли на тримиксе, будут всегда выше их самих. 'Мы не хотели, чтобы они от нас отбились... Мы были футов на 100 ниже, чем ребята на тримиксе, причем израсходовали половину, а то и треть того объема газа, что они.'

Остальные участники погружений, включая Митча Скэггса, Джесси Армантрота и Боба Раймо говорят, что не ощущали никакого нажима и пошли на такую глубину на воздухе только благодаря присутствию таких профессионалов отрасли, как Гиллиам и Одом. 'Джо не ходил по боту и не кричал Эй, вы, мы пойдем глубоко нырять! Кто с нами? - говорит Раймо. - Беседы проводились наедине.

Гиллиам оправдывает подобного рода погружение своим сверх консервативным расходом газа. 'Я потребляю ровно половину того объема газа, который нужен людям вполовину моего возраста и вполовину моих габаритов, - говорит он. Объяснить это не могу. Отчасти это расслабленность под водой, вхожу в какой-то ритм, который мне помогает. С другой стороны, вижу многих других, кто чрезмерно отягощен снаряжением и, судя по всему, просто не понимает, насколько это мешает им под водой. Мы с Одомом провели немало времени между 375 и 400 (футами), у нас было время остановиться и оглядеться. Для нас это дело обычное. Мы даже удивились, когда вернулись и узнали, что вокруг поднялся такой шум'.

На таких погружениях Гиллиама не беспокоит и кислород в качестве довода он вспоминает о том, что в барокамерех люди постоянно подвергаются воздействию кислорода на уровне 3 атмосфер. С его точки зрения, в состоянии покоя проблемы с кислородным отравлением в ходе относительно коротких погружений минимальны и менее серьезны, чем проблемы с декомпрессией.

Тем не менее, общепринятые стандарты остаются неизменными, сказал нам один из руководителей отрасли. 'Предел на уровне 1,45 АТА распространяется абсолютно на всех, а не на всех, кроме Гиллиама с Одомом', - отметил он.

Гиллиам полагает, что здесь важнее всего опыт и понимание риска. 'Я этим занимаюсь уже двадцать лет, - говорит он. И у меня никогда не было ни малейших симптомов кислородных проблем; думаю, и не будет. В то же время, я сделал себе карьеру на понимании лежащей в оснве всего этого физиологии вплоть до того состояния, когда у меня, уж поверьте, каждый волосок и каждая клетка настроены на улавливание малейших проблем'.

Погружение на такую глубину без дублирующих систем вообще, судя по всему, не рассматривается данной парочкой как вопрос. 'Мы оба ныряли по третям, - говорит Одом. С точки зрения правил, черт, мы же ныряли по третям! У кого-нибуть проблемы с погружениями по третям? То есть, черт, оставьте вы меня в покое'.

- И причем здесь 'восьмидесятка'? - добавил он. У нас был воздух, мы пошли вниз; мы поднялись, и у нас все еще был воздух!

Тем не менее, Боб Раймо решил все-таки продублировать свой запас воздуха. 'Я себя очень неуютно чувствовал с одной 'восьмидесяткой', поэтому взял телефонный шнур, пристроил еще одну 'восьмидесятку', - говорит он. Я хотел по крайней мере взять запасной баллон. Вся эта чушь с одной 'восьмидесяткой' боже, а если проблема с регулятором... Это как лопнуло у вас колесо на шоссе, а запаски с собой нет'.

Осознанность риска

Практика глубоководных погружений на воздухе то приобретает популярность, то попадает в опалу. Сегодня, когда аквалангистам доступны газовые смеси, экстремально глубокие погружения на воздухе окончательно утратили былой ореол героизма, и подавляющее большинство специалистов считают их бессмысленными и опасными.

- В былые времена приходилось прятаться, вспоминает Джо Одом, - потому что было лучше, если об этом никто не знает. Потом глубокий воздух был общепринят, а теперь опять приходится немного прятаться. Из-за газовых смесей начинают гонять любителей глубокого воздуха, говорят, что это уже не нужно'.

Хэл Уоттс, чьи учебные погружения на 300 футов в свое время также вызывали массу споров, сам спешит указать, что любое погружение на воздухе глубже 300 футов и особенно ниже 400 футов выходит за рамки безопасных пределов.

Тем не менее, аквалангисты продолжают нырять на воздухе на большие глубины, а кое-кто по-прежнему стремится побить очередной сомнительный рекорд по этому виду погружений. Недавно у побережья Форт-Лаудердейла погиб очередной 27-летний претендент, который тренировался для того, чтобы побить рекорд 158 метров (513 футов), установленный в свое время Дэном Мэнионом.

Сообщают, что лидеры 'технического' движения, в том числе Гиллиам, Том Маунт из ИАНТД и Митч Скэггс пытались отговорить молодого аквалангиста от попытки пойти на рекордную глубину.

- Можно сколько угодно говорить о безумии или целесообразности сольных погружений, - говорит Джо Одом. Но все дело в том, принимаете ли вы этот риск. Как готовить молодежь к разного рода непредвиденным обстоятельствам? Это просто невозможно. Факт остается фактом некоторые из нас выжили в ситуациях, в которых просто должны были погибнуть. В результате у нас выработался очень мощный инстинкт выживания.

О неопытных аквалангистах, которые пытаются совершать погружения, выходящие за рамки своих личных пределов, Гиллиам отзывается так: 'К сожалению, никто, кроме них самих, в этом не виноват. Если оглянуться на ситуацию, существовавшую лет шесть назад, у нас не было журнала aquaCORPS, у нас не было издательства Watersport, информацию можно было получить только в том, случае, если вы были членом чьей-то группировки. Сегодня же мы имеем дело с настоящим информационным взрывом'.

Боб Раймо, опытный специалист по погружениям на газовых смесях, не имеющий большого опыта глубоководных погружений на воздухе, говорит, что во время одного - чуть было не ставшего роковым погружения он узнал больше, чем за сотню других.

'Я получил урок и сделал из него свой вывод, - говорит он. - На воздухе глубоко не ныряют. Это дело для смесей. Теперь я могу учить людей на основании своего собственного опыта, могу им говорить: 'Послушайте, мне просто повезло, а везение в план погружения не включишь'.

Боб Раймо: 'Я слышал 'Уа-уа'

Ко мне подошел Джо Одом и спросил: 'Ты глубоко пойдешь? Мы пойдем глубоко-глубоко'.

Я сказал, что пойду так глубоко, как буду себя чувствовать, и мне все равно, на какую глубину вы, ребята, пойдете. Когда я говорю, что мне достаточно, я останавливаюсь и поднимаюсь, что бы вы там ни делали. Я сказал, что не собираюсь бить личные рекорды или рекорды в целом, я здесь просто приятно провожу время.

Они все пошли нырять с одиночными 'восьмидесятками', а мне было очень неуютно с одной 'восьмидесяткой', поэтому я взял кусок телефонного шнура и присобачил еще одну 'восьмидесятку' вместо 'этапного' баллона. Я просто отказался идти на глубину с одним баллоном хотел, чтобы как минимум был запасной баллон.

В первый день мы ныряли глубоко, но я полностью сохранял контроль, то есть полностью сохранял способность придти на помощь другому, что для меня и есть показатель того, насколько комфортно я себя чувствую.

Если чувствую, то уже не в состоянии это сделать, то значит, перебрал - не люблю, когда могу позаботиться только о себе, люблю быть готовым придти на помощь другому, если возникают какие-то проблемы. Если не могу, то нечего мне там делать.

Но я так себя не чувствовал на 300 с лишним футах, я чувствовал себя хорошо. То есть, я был под нарком, но следил за приборами и остановился на 250-ти, чтобы посмотреть, не нужен ли кому воздух.

На второй день я был в 'Транспаке' от 'Дайврайта' с крылом 'travel', подъемная сила которого 15 килограмм, и на мне трехмиллимитровые шорты. На второе погружение мы пошли по тросу, который уходит на глубину 7200 футов, прикрепленному к бочке диаметром футов 75. Большая такая штука, хоть гулянку на сто человек устраивай. Дна никакого не видно.

И здесь я допустил две ошибки. Во-первых схватил грузовой пояс от рециркулятора вместо пояса от 'восьмидесятки'. То есть, у меня на поясе лишних восемь фунтов, а я совершенно этого не замечаю. Брет в тот день нырять не пошел, но Брет и Джо говорили, что раз уж идешь глубоко, то нужно туда уйти быстро, и сваливать оттуда быстро.

Я сказал, за вами, ребята, не угонишься. Они спросили: А как ты опускаешься? Я, в общем-то, спокойно опускаюсь вниз ногами, как всегда. Джо тут сказал, что так сопротивление большое, в общем, нужно нужно головой вниз нырять, на что я ответил, что никогда головой вниз не ныряю. Что ж, говорю, попробую.

Пойду вниз головой и попытаюсь за вами угнаться. Так вот, прыгаю я в воду за Джо Одомом и сразу начинаю плыть вслед за ним вниз по прямой. Работаю ластами, чтобы от него не отставать, но за ним не угнаться, он парень шустрый.

Я никогда у них не спрашивал, как именно они это делают. И никто из нас не собирался ничего подобного делать, когда мы на Багамы ехали. Если б за неделю знать, то я привез бы карабины, кольца и стальные хомуты, сделал бы настоящий 'этапный' баллон, а не телефонным шнуром бы все подвязывал.

Ну вот, я и понятия не имею, на какой я глубине, на глубиномер не смотрю. Я обычно если иду глубоко, то слежу за своим организмом, сохраняю настрой. Если начинаю себя чувствовать плохо, то пора подниматься.

А то иногда посмотришь на глубиномер, увидишь там большую цифру и пугаешься, то есть, Боже мой, - и тут раз и адреналин, и СО2, и становится только хуже. А так мне нарвится опускаться, чувствую себя комфортно. Правда, с самого начала спуск мне такой не понравился. Я привык своей тяжестью вниз идти, а тут на ластах плыву. Плыву, напрягаюсь, пытаюсь за Джо успеть.

В какой-то момент говорю себе: 'Ну вот и все, вот предел моих возможностей'. Я был под сильным нарком. Если так будет продолжаться, то помочь уж никому не смогу. Начинаю я об этом думать, смотрю на глубиномер, а на нем 340 футов. Джо Одом поворачивается он подо мной был, он самым нижним был, и я ему совершенно ясно показываю: 'Я здесь останавливаюсь'. То есть, рукой взад-вперед вожу, показываю, что выравниваюсь. Джо мне показывает 'окей', и я начинаю поддувать компенсатор.

Джо увидел, что я начал поддуваться я видел, что он на меня смотрит, чтобы со мной все в порядке было повернулся и пошел глубже, решив, что со мной все в порядке. В тот момент со мной все в порядке и было. Не знаю, если бы у Джо проблема возникла, смог бы я ему помочь, глубже опуститься, но на моей глубине и выше, смог бы спокойно.

Так вот, надуваю я компенсатор, а глубина продолжает нарастать 348 футов, 350, 352,… - и я уже не очень доволен. Только что чувствовал себя очень хорошо, а теперь чувствую себя под очень сильным нарком. Вот здесь я и сделал вторую и почти роковую ошибку взмахнул ластами, пустил в ход ноги, что, конечно, нормальная для нырялы реакция. К тому моменту я уже хотел только остановиться. Даже не пойти вверх, просто остановиться.

То есть я раз или два ластами махнул и мгновенно от состояния полного контроля, когда даже другому мог бы помочь, перешел в полный штопор. На один взмах ластами пошло столько кислорода, и выработалось столько CO2…

То есть, я сразу: 'ОЙ, черт, я уж совсем готов. И еще раз то же самое, и я опять: ОЙ, черт… и слава Богу, что был этот трос. Я протянул правую руку и шкреб! я без перчатки, а на нем всякие крючки рыболовные, зарос он всяким дерьмом полностью. Но можете мне поверить, у меня настолько все онемело, что я ничегошеньки не почувствовал. Схватился просто за трос, посмотрел опять на глубиномер а там на экране все пиксели горят!

Понятия не имею, на какой глубине я был. Хоть 500. Я только знаю, что поддул компенсатор, а вверх не иду. У меня в основном балоне оставалось бар 95, но был еще запасной баллон. Так что я решил, что буду ластами работать и подтягиваться по тросу. Надо давление сбить. Мне хочется с воплем оттуда вылететь и остановиться только когда на глубиномере футов 100 будет. А сейчас, как вы помните, я и понять, что глубиномер показывает, не в состоянии.

Ну вот, теперь мне кажется, что я подтягиваюсь вверх по тросу. Митч Скэггс, который был на 325-ти, говорит, что я мимо него прошел но я его не видел. Может быть, он сзади был, когда я мимо него поднимался. Он говорит, что у меня одна рука была вверх поднята, глаза закатились, но он подумал, что я на пути вверх очухаюсь. Именно так я себя и чувствовал надо очухаться.

Что мня уж совсем напугало, это тот звук. Такой громкий вой: 'Уа-уа-уа-уа…'. Я не понял, что это такое. Когда я этот вой услышал, я даже руку свою на тросе не видел. Видел только глубиномер, и ничего больше. Вокруг глубиномера полная чернота. Уверен, что когда услышал вой, задышал очень тяжело, ва от этого только еще CO2 накапливается.

Думаю: 'Ну вот, сейчас отрублюсь', - но говорю себе: 'Ну нет, ты не отрубишься. На глубиномере будет 100, остановишься и декомпрессируешься'. Весь подъем я себя так и увещевал: 'Ты не можешь отрубиться, дойдешь до 100 и декомпрессируешься, дойдешь до 100 и декомпрессируешься'. Я продолжал работать ластами по крайней мере, думаю, что продолжал, может быть и нет. Может быть, это происходило только у меня в голове. Мне приходится полагаться на то, что другие рассказывают сам я просто не знаю.

У меня было очень и очень сильное желание выжить.

Думаю, что только потому, что полностью сконцентрировался на 100-футовой остановке, я и выжил.

Я мало с кем об этом разговаривал, но в самый страшный момент, когда был полностью невменяем, я понял, как многие просто поддаются эйфории и умирают, отрубившись на глубине. Потому что, как бы страшно мне ни было, мне было чудовищно хорошо. Не знаю, как можно говорить, что одновременно думаешь, что вот-вот умрешь и тебе хорошо.

Могу сказать одно, что мог бы с легкостью решить: 'Да на хер все это!'... И умереть.

Но у меня сыну два года, и жена. Когда начал отрубаться, я увидел своего сына там, на глубине. И сказал себе: Не оставлю парня, я что, идиот? Поднимусь до 100 и буду декомпрессироваться.

Итак, подтягиваюсь я по тросу, и на 175-ти начинает появляться синий фон, все проясняется, и опять начинаю видеть над собой аквалангистов на 130, на 150. И глубиномер начинаю понимать, и манометр: 75 бар, я на 175, на 150, на 140. Дохожу до 100, сбрасываю воздух из компенсатора и говорю: 'Слава, б.., Богу!' Читаю 'Славься, Мария' и 'Отче наш', подплываю на 40 футов и начинаю декомпрессироваться, перехожу на нитрокс 60/40 и декомпрессируюсь.

Во время декомпрессии подплывает ко мне Джо Одом. Я пишу на блокноте: 'Напугался я сегодня' и передаю блокнот ему. Он пишет: 'Контроль сохранял?', а я отвечаю: 'Думал, что да, оказалось, что нет'.

Ну вот, выходим мы из воды, и я ему рассказываю от том, что случилось. Он сказал, что тот звук типичное явление. Если кто звука того не слышал, значит на воздухе глубоко не ходил.

Этот звук называют 'уа-уа', и он сказал, что если слышал его значит, вздрючил тебя глубокий воздух, значит, глубоко ты сходил на воздухе.

Я ныряла очень сильный, но на воздухе глубоко не хожу. Если бы не все мои годы обучения, все годы накопления знаний и хорошие навыки в целом, если бы не cильное желание жить… могу понять, как люди просто сдаются и погибают.

На этом погружении я, пожалуй, узнал больше, чем за сотню других о своих способностях, о реальном воздействии газов на организм, понял, почему нельзя глубоко на воздухе нырять. Я многое узнал о своих возможностях, пределах и желании жить.

Назовем 'уа' 'уой'

Редакционная статья Майкла Мендуно.

Определение: 'Техническими погружениями называется дисциплина, позволяющая использовать специальные средства и методы для повышения безопасности и эффективности под водой, что дает аквалангистам возможность выполнять задачи в самых разнообразных средах вне пределов рекреационных погружений.'

Погружения с аквалангом на глубины 400+ фт/123+ м на воздухе без дублирующих систем НЕ ЯВЛЯЮТСЯ техническими погружениями. Не зависимо от того, справляется ли аквалангист с наркозом и способен ли он переносить в течение короткого времени непомерное парциальное давление кислорода (PO2=2.8+) и независимо от того, нарушает ли он в процессе правило третей, определяющим фактором в этих погружениях было решение нырять без дублирующих систем, без дублирования первой ступени. Именно поэтому можно сказать, что аквалангисты рисковали жизнью без какой-либо на то причины.

Без дублирования первой ступени разрыв кольцевого уплотнения или отказ регулятора мог бы привести к гибели одного или нескольких из них. В случае отказа снаряжения также маловероятно, что на глубине один аквалангист мог бы помочь другому даже если бы у них были длинные шланги. Длинных шлангов ни у кого не было. Аквалангисты не были автономны а без самодостаточности технических погружений не бывает.

После того, как Гиллиам совершил свое рекордное погружение на 400 с лишним футов, я спросил его о том, что его побудило нырять на такую глубину без дублирования первой ступени. В ответ я услышал: 'А как часто отказывает регулятор?' И это эксперт по техническим погружениям? А сколько раз ему НАДО отказать на глубине более 125 метров?! Гиллиам заявил, что сопротивление, создаваемое лишним регулятором, повышает риск. Я не согласен. Это не технические погружения, это математика естественного отбора.

Меня беспокоит то, что люди начнут воспринимать такие опасные подводные эксперименты как технические погружения, и от этого пострадает наша репутация. Что еще хуже будут гибнуть люди.

Разве не эти же самые люди руководители учебных систем и инструктор-тренеры устанавливают стандарты обучения? Какой пример они подают? Такой, что привел недавно к гибели 27-летнего флоридского парня, который собирался побить рекорд по глубине погружений с аквалангом на воздухе, но не вернулся с тренировочного спуска на 146 метров. Думал ли он, что может чего-то этим добиться? Или же все это значит, что учебные стандарты не имеют никакого смысла? Скажем, если вы человек опытный…

Что еще хуже, какие выводы можно из этого делать по поводу приверженности возглавляемых ими учебных систем делу качественного обучения и безопасности? Алло?! Вы случайно подержанными рециркуляторами не торгуете? Или же торгуете подержанными рециркуляторами?

Что я могу посоветовать от себя лично? Никогда этого не делайте. Никакая часть тела у вас больше от этого не станет, а если что случится весь день вам испортит. Следите вы за этими азотными парциальными.

aquaCORPS поддерживает единые стандарты, опубликованные в статье 'Blueprint For Survival Revisited,' N7/COMPUTING, в июне 1993 года. Важно подчеркнуть, то это ОПЕРАТИВНЫЕ, а не только учебные стандарты. Вот некоторые важнейшие их элементы.

Источник газа: Всегда ныряйте, соблюдая принцип надлежащего дублирования дыхательных систем как минимум, дублирование и первой, и второй ступени в надголовных средах и в открытой воде на глубинах более 60 фт/18 м.

Газовые смеси: Следите за тем, чтобы парциальное давление кислорода не превышало 1,5 атм (на воздухе - примерно 200 фт/61 м) на 'рабочем' этапе погружения, и соблюдайте АБСОЛЮТНЫЙ МАКСИМУМ 1,6 атм во время декомпрессии, соблюдая при этом полную осторожность.

Скажите 'НЕТ' нитроксным смесям, включая воздух, на глубинах свыше 180-200 фт/55-61 м или менее того, в зависимости от условий и среды, в частности, эквивалент-наркозные глубины не должны превышать 150 фт/46 м, насколько это возможно фактически и экономически.

Помните о том, что максимально допустимая глубина погружений на воздухе по стандартам ВМС США и ADC - 200 фт/61 м.